Резники всех стран, объединяйтесь!

Мы можем философствовать относительно тех действий, которые могут или не могут произвести политическую и структурную трансформацию режима, однако перед этим обсуждением важно остановиться на фундаменте, без которого невозможно ни демократическое движение как фактор свержения диктатуры, ни демократия даже после падения режима подавления.

И мы говорим о народном суверенитете.

Понятие довольно расплывчатое и имеет большое количество академических толкований, однако все эти концепции сводятся к 2 базовым аспектам:
- желание народа принимать социально значимые решения
- готовность народа брать на себя ответственность за последствия этих решений.

Фактически невозможно появление демократии и демократического движения, если народ не осознает, что он желает руководить политической ситуацией в стране.

При этом стоит отметить, что есть 2 формы тоталитарных взаимоотношений между обществом и властью:
- "тирания": желания народа полностью подчинены власти руководителя
- "договор": "народ не вмешивается в вопросы политики - правитель не вмешивается в действия народа".

Оба принципа являются антисубъектными, однако во втором случае народ самостоятельно отказывается от суверенитета в пользу каких-либо благ.

Суверенитет невозможен в том случае, если в обществе нет запроса на управление государством.

При этом сам суверенитет строится на совмещении лингвистического, исторического, культурного, патриотического и т.п. феноменов.

Но все эти конструкционные единицы не имеют никакой ценности, если народные массы не хотят быть ответственными за выбор дальнейшего пути.

Как только народ просит "сильную руку", он сразу пододвигает себя к форме "ведомого", что является прямым отречением от народного суверенитета.

Собственно в этой дилемме выбора между ответственностью и безответственностью и находится корень авторитаризма.

Субъектность коллективная начинается с субъектности индивидуальной. Достаточно важный момент состоит в непосредственной модели общественно одобряемого поведения: если среда одобряет беспрекословное подчинение начальству, то эта среда не готова к суверенитету.

Довольно избитая формулировка, но только с умения говорить "Нет" начинается путь становления личности, а не социальной амёбы.

Воспитание долгое время строилось на парадигме "Семья - это ячейка общества", "Человек - винтик в огромной системе". А какая субъектность может быть у ячейки и винтика?

Социум как таковой не есть совокупность частей, воспринимаемых однородно; социум - это совокупность индивидуальностей, воспринимаемых разнородно.

Все, кто индивидуальностью не обладают, - не относятся к обществу в принципе: это народная масса - аморфная, бесперспективная и безжизненная толпа.

Они могут с любовью говорить на мове, знать настоящую историю становления государственности, но если это знание не переходит в желание действовать и готовность нести ответственность за свои действия, - суверенитета и субъектности по-прежнему не наблюдается.

Тут, правда, важна внутренняя трансформация: от готовности идти вслед за "батькой" до готовности пойти по той дороге, которая кажется персонально тебе правильной. И она может быть неправильной - и тут наступает второй аспект - о принятии ответственности за действия, поскольку без этой готовности человек опять начнет искать лидера, который поведет его к "счастливому завтра".

Лидер нужен стихийному протесту, чтобы "наточить остриё и ударить в самое сердце тирана", однако лидер не нужен обществу после победы над тиранией, поскольку тогда опять происходит атомизация гражданской среды, а значит и десубьективизация индивидуальностей: общество опять переходит в стадию "ведомого", но уже новым пастухом.

Суверенитет всего народа начинается с того, что каждый из его представителей приучается к самостоятельности в принятии решений и с умения говорить "Нет" ещё в детском возрасте. И как только готовность противодействия перетекает в пассивность, суверенитет начинает испаряться.

Выбор субъектности и бессубъектности- это выбор роли: "палач" или "жертва".

© CYNIC

То, чего нет в российском обществе, почти уничтожено в беларусском, и что хотели бы уничтожить люди на Банковой в Киеве. У последних ничего не получится.